Сколько я себя помню, меня постоянно разыгрывали, точнее, одурачивали, так как ощущаешь себя после этого круглым дураком. Первый раз это было в детском садике. Захотели наши родители сфотографировать всех детей на память. Воспитательница усадила нас перед фотоаппаратом, стоящим перед нами на очень длинных ножках и, указывая на объектив фотоаппарата, говорит: — А сейчас, дети, отсюда вылетит — птичка! Птичка, разумеется, не вылетала, а вот обида и неприятный осадок в душе остались надолго. Затем мои уважаемые родители… Наверное, я не единственный, ко-торого уверяли, что когда он был крошечным младенцем, в дом его принёс аист. Со временем я убедился, что и тут меня обманули. Дальше больше, в школе, в институте, а потом на работе я постоянно был объектом для розыгрышей. А совсем недавно меня снова разыграли, да так, что я до сих пор нахожусь под впечатлением.
Произошло это 23 февраля 1977 года. 23 февраля, если помните, является официаль-ным праздником советских воинов и неофициальным праздником всех мужчин. Надев свой лучший костюм, я отправился в клуб альпинистов «Эдельвейс», членом которого я являюсь, чтобы в кругу друзей отметить этот знаменательный день. Открываю дверь и что я вижу? В клубе идут занятия на тему: «Какие опасности ожидают альпиниста в горах и Основные приёмы оказания помощи пострадавшим». На моё приветствие ни-кто не откликнулся, настолько все были увлечены лекцией. — Лекция, это ненадолго, — подумал я и присоединился к слушателям. Лектор, им был опытный альпинист Сергей Старосветский, так красочно описывал возможные травмы и увечья, что в конце лек-ции меня стала колотить нервная дрожь. Когда лекция закончилась, я прошептал ти-хим голосом – До свидания! — и решил незаметно улизнуть. Но не тут-то было!
— Ты куда!? Грозно воскликнула Наташа Иванова. — В программе сегодняшнего вечера — СЮРПРИЗ!
— Какой ещё сюрприз? — С дрожью в голосе ответил я, находясь под впечатлением только что прослушанной лекции.
— Скоро узнаешь! — загадочно ответила Наташа.
Затем всем мужчинам было приказано собраться в одной комнате. Когда мы там со-брались, дверь тут же захлопнулась, а ключ в замке два раза повернулся.
— Откройте! — закричали мы, а потом стали стучать кулаками в железную дверь. Но нам упорно не открывали. Медленно тянулись минуты ожидания. Томясь неизвестностью, мы делали прогнозы по поводу того, как дальше будут развиваться события.
— Наверное, нас будут принуждать дать какую- то клятву, — сказал Саша Бельман.
— В первую очередь заставят всех бросить курить, — угрюмо сказал Юра Щеблыкин.
— Братва! Не падайте духом! — воскликнул Валерий Котвин, ведущий наблюдение через замочную щёлку. — Что я вижу? На столе стоит большой глиняный кувшин и рядом с ним алюминиевая кружка.
— Сдаётся мне, что в этом кувшине грузинское сухое вино, — радостно улыбаясь, сказал Рома Алиев.
— Размечтался! Скорее всего, в нём самогон! — сказал Саша Силкин.
Какая, думаю, разница, какой напиток в этом кувшине. Главное, что женщины нас уважают и оказывают знаки внимания. Растолкав всех, я пробрался к двери и стал сту-чать по ней кулаками и ногами.
— Откройте! — кричу — А не то дверь выломаю!
И тут, неожиданно, дверь открылась и меня впустили, одного, а остальные остались за дверью. Ожидая подвоха, я внимательно оглядел всю комнату, но, увидев кувшин, сразу успокоился.
— Пей! — указав на кружку, приказали мне женщины.
— Дайте мне хотя бы огурец! — подойдя к столу, потребовал я.
— Без огурца обойдешься! — почему-то враждебно ответили мне.
Заглянул в кружку и увидел, что в ней налито примерно 200 граммов какой-то про-зрачной жидкости.
— Эх, была, не была! — решился я и одним махом выпил содержимое кружки. Не успела жидкость добраться до моего желудка, как до меня дошло, что меня одурачили! Это было не вино и даже не самогон, а чистейшей воды вода! Затем женщины зачем-то стали измерять размер моей стопы, рост, вес, всё это я воспринимал так, как будто это происходило не со мной. Если бы в этот момент мне предложили съесть землю, наверное, я её съел, настолько сильно я был потрясён. Записав мои антропологические данные, женщины прикрепили на мою грудь маленький клочок бумаги, на которой был нарисован товарный знак качества и усадили меня за праздничный стол. Навер-ное, такое же потрясение испытали все мужчины клуба, так как, выпив вслед за мной обычную водопроводную воду из под крана, за столом они сидели тихие и задумчи-вые. На основании тщательных антропологических измерений проведённых над всеми мужчинами альпинистского клуба, был выявлен эталонный мужчина — альпинист. Им объявлен Валентин Бадайкин. Смущенный и красный от волнения, Бадайкин принимал поздравления женщин, а Ира Балакина, протягивая Валентину хозяйственный веник, говорит ему торопливой скороговоркой:
— Вообще-то это должен быть лавровый венок, но мы так спешили, так спешили, что на вязание венка времени не хватило.
— Спасибо! — сквозь зубы пробормотал Бадайкин. — Этого я вам никогда не забуду!
— Валёк! Когда в баню пойдём? — крикнул ему кто-то из ребят.
— Причём тут баня? — отозвался Валентин.
— Как причём, а веник тебе на что?
Глядя на Бадайкина, я вспомнил почему-то бессмертные лермонтовские строки, напи-санные поэтом по поводу гибели А. С. Пушкина:
«И прежний сняв венок они венок терновый
Увитый лаврами надели на него.»
Затем всем было объявлено, что можно приступить к ужину. Стол, приготовленный женщинами в связи с мужским праздником, был великолепен, но несмотря на изоби-лие блюд и напитков никто из ребят ни к чему не притронулся, а только с опаской по-глядывали на наших женщин. Те были одеты в яркие модные платья и были живым воплощением ангельской кротости и женского обаяния. Но нас уже не проведёшь! Мы теперь хорошо знали, что скрывается за этой кротостью! Очень робко мы всё же ре-шились что-то выпить и решили попробовать чай. Сначала мы принюхивались к нему, затем пробовали его на язык, а когда все выпили по чашке чая, то председатель аль-пклуба «Эдельвейс», им был Александр Ткаченко, вдруг встал из-за стола и, отодви-нув от себя чашку с чаем, заявил:
— Сомневаюсь я, чай ли это?
Возникла длинная пауза, потом, в наступившей тишине, Василий Гаура вдруг сказал: — А если в чай подмешано слабительное?
После этих слов желание пить у мужчин совсем пропало. Только после того, как жен-щины нас клятвенно заверили, что в еде и в напитках, не содержится ничего такого, что могло бы нанести вред нашему здоровью, мы принялись за еду. Потом были танцы и вскоре на всё, что недавно с ними произошло, все мужчины смотрели как на досад-ное недоразумение. Что же касается меня, то в этот вечер мне было не до танцев, а было очень грустно, ведь меня опять одурачили!
Дмитрий СТАНАЕВ
