На страницах сайта мы стараемся рассказать о природных красотах Туркменистана. В частности, об известных далеко за пределами страны, разнообразных и многочисленных Койтендагских пещерах. И это повествование было бы не полным в отсутствии рассказа о самой таинственной из них — знаменитой пещеры «Кунсткамеры» (или «Пещеры мертвых»). С тем, чтобы восполнить этот пробел, и решили выложить статью о первом исследовании необычного карста, опубликованную в 1985 году в журнале «Вокруг света»
Три года назад в отрогах хребта Кугитангтау группа спелеологов-любителей из Красноярска обнаружила не отмеченную на геологических картах пещеру, а в ней десятки мумий людей и животных. Неожиданная находка успела за это время обрасти легендарными подробностями, породить самые различные догадки и гипотезы. Повторный спуск в «Кунсткамеру» — так назвали спелеологи открытую ими пещеру — развеял многие скороспелые выводы. Однако некоторые вопросы, связанные с необычной находкой, остались пока без ответа.
Наши читатели просили рассказать об экспедициях красноярских спелеологов в Кугитанг, а заодно и о самих горах — уникальном и малоизвестном уголке Средней Азии.
Мекка спелеологов
Как бы продлевая отошедший на юго-запад от заоблачных пиков Памиро-Алая горный хребет Байсунтау, протянулись короткой каменной грядой кугитангские горы. Таджикское «танг» обозначает узкое ущелье, а «куг» — горы. Кугитанг — горы с узкими ущельями. С незапамятных времен прилепилось к прежнему ираноязычному названию тюркское «тау», что также переводится как горы. Получилось вроде бы нескладно, но слово Кугитангтау перекочевало на географические карты и вытеснило более обиходное — Кугитанг, а то и просто Куйтан.
«Дик и угрюм Кугитанг-Тау. Как будто погрузившись в дремоту, смотрит он вдаль на песчаные пустыни Кара-Кумов, на светлую многоводную шаловливую красавицу Аму, протекающую по равнине. Видит он постоянно караваны, направляющиеся из Афганистана в Керки и дальше до самой далекой Хивы. Тысячелетия прожил Кугитанг с тех пор, как огромное безбрежное море шумело у его подножья, омывая берега зеленовато-серыми гребнями прибоя. Затем море, волна за волной, постепенно отходило к северу, оставляя после себя огромную песчаную пустыню, также похожую на море, но желтого цвета» — так описывал этот край русский путешественник Д. Н. Логофет, побывавший здесь в начале нынешнего века.
Торжественно и сурово встает из пустыни скалистая громада с двумя островерхими снежными шапками. «Айрыбаба» — называют здесь оба близко-стоящих трехтысячника,— «раздвоенная священная вершина». Здесь, в высокогорье, нашли сегодня убежище редкие, исчезающие виды животных и пресмыкающихся — винторогий баран и бухарский козел, туркменская рысь и снежный барс, серый варан и большеглазый полоз, десятки птиц, занесенных в Красную книгу.
Несколько месяцев в году Кугитанг напоминает выжженную пустыню. Вихри, прилетающие с юга, наносят тучи песка и с размаху швыряют его в глубокие каньоны. Зимние ветры, прорвавшись через высокие вершины, заваливают предгорья снегом. И только весной отроги покрываются коврами изумрудных трав и красных тюльпанов. В узких ущельях начинают греметь миллионы ручейков и речек. Набирая разбег и силу, они превращаются в ревущие сели. Выходят к летовкам чабаны; то тут, то там виднеются на склонах тучные отары. По мере приближения летней жары стада перегоняют на высокогорные пастбища, ибо высыхают бурные еще вчера ручьи и выгорают травы.
Но вода — главное условие жизни в этих суровых горах — продолжает сочиться под землей, расширяя трещины в каменных плитах, вымывая мягкие породы — известняки и доломиты. Из века в век продолжается в Кугитанге нескончаемый геологический процесс — образуются новые и удлиняются старые подземные коридоры. В глубоких карстах под каменистыми горными плато текут подземные реки, разливаются озера, в которых живут слепые рыбы, петляют лабиринты дворцов, изукрашенных сталактитами и сталагмитами, раскрываются залы, где «бьют фонтаны» и «ниспадают занавесы» природного гипса.
Некоторые полости имеют выходы на поверхность — это знаменитые кугитангские, или, как их еще называют, карлюкские, пещеры. Известны они с давних пор. Первым сообщил о них греческий историк Диодор Сицилийский, живший в первом веке до нашей эры. Сегодня сюда ежегодно приезжают группы спелеологов из разных городов страны: продолжается геологическое обследование Кугитанга. Только в западных отрогах хребта зарегистрировано около четырехсот гротов и более шестидесяти пещер, семнадцать из которых протянулись на многие километры. Но Кугитанг, казалось бы, исхоженный вдоль и поперек геологами и туристами, не устает преподносить новые загадки.
Разведчики карста
Из земли выбивался густой столб пара. А это — неоспоримый признак расположенной близко к поверхности карстовой полости.
— Будем докапываться,— сказал руководитель отряда красноярских спелеологов Леонид Петренко, и товарищи его поддержали, зная, что впереди несколько дней, а то и недель изнурительной работы, на которую, возможно, уйдет почти весь отпуск. Но желание открыть новый карст перевешивает.
Не первый год приезжали в Кугитанг члены самодеятельного туристического клуба производственного объединения Крастяжмаш. Они отыскивали новые ходы и залы в уже известных пещерах, но открывать новые им еще не удавалось.
Несколько дней красноярцы разбирали каменный завал. Когда глубина колодца достигла пятидесяти метров, неприступную пещеру называли уже «Безнадежной». И Петренко разделил отряд. Сам он и другие энтузиасты остались у завала. Маленькая спелеогруппа во главе с Надеждой Фроловой отправилась на поиск новых карстовых воронок.
Шли, не останавливаясь, несколько километров, несли снаряжение, бидон с водой. Сильно устали — сказывалась тяжелая работа накануне. Путь преградил каньон. На его дно пришлось спускаться почти по отвесной стене. По камням, которые натащил недавний сель, идти было труднее, зато хорошо просматривались обе стороны ущелья, изрытые нишами и гротами.
Черную амбразуру у верхнего среза скалы увидели не сразу. Вход в пещеру хорошо маскировал стоящий торцом плоский камень — своеобразная природная дверь. Отверстие в рваной каменной стене на стометровой высоте снизу заметить трудно. Нужен наметанный, зоркий глаз.
Спелеологи вошли под каменный навес. Казалось, это был обычный грот. Но в темном углу угадывался проход в полметра высотой.
Григорий Сорокопуд лег в пыль и осторожно протиснулся в щель. Сначала лаз сужался, и, когда подумалось: не пора ли вернуться назад, пещерный свод круто вздыбился. Разведчик стоял на границе сумеречного света и кромешной тьмы. Луч налобного фонаря вяз в облаке пыли. И спелеолог сделал шаг вперед…
Не почувствовав твердой опоры под ногой, Сорокопуд отпрянул назад. Позвал товарищей. Подошел Михаил Кудрявцев.
— Что случилось?
Сорокопуд молча указал в темноту.
Кудрявцев не спеша достал из кармана кусок бумаги, поджег его и, выждав, пока огонь разгорится, разжал руку. Огненный ком плавно спланировал вниз, озарив шершавые стены и конусообразный провал в полу пещеры.
— Смотри!
Темное отверстие перед ногами постепенно расширялось: обрушивался пылевой карниз. Рифленые следы вездеходных ботинок Григория постепенно съезжали в бездну.
Подошли остальные, включили запасные фонарики. Коварная западня обрисовалась четче. Узкий проход вдоль стены огибал зловещую воронку. Ее края для безопасности отметили скальными крючьями.
Фролова бросила под ноги камень. Обрушив спекшуюся корку песка, он бесшумно ушел вниз.
— Ого! — не выдержал напряженного ожидания Сорокопуд.— Глубоко!
Бросили камень побольше. И снова удара о дно не услышали. Попытались замерить глубину карстовой шахты веревкой. Она до дна не доходила, видимо, цеплялась за внутренние карнизы. Косясь на «ловушку», спелеологи двинулись дальше в темноту пещеры. Через несколько метров открылся еще один похожий провал. За большим камнем — третий. Надежда Фролова решила отложить штурм «бездонных колодцев» до следующего дня.
Неожиданные находки
Утро двадцать шестого апреля началось с тщательной подготовки к спуску. Посовещавшись, спелеоразведчики увеличили длину веревок до ста метров. Вбили в грунт крючья, привязали «пауком» веревку, надежно закрепили за скалу блок страховочного троса. Потом обрубили сталактиты, нависшие над провалом: ими пришлось пожертвовать ради безопасной работы в колодце. Наконец Фролова подала команду спускаться.
Тем, кто шел вниз первым, приходилось особенно тяжело. Со среза воронки то и дело отламывались потревоженные веревкой куски породы, обрушивались и разбивались о каски пылевые бомбы. После каждого такого «взрыва» скалолазов окутывал серый туман, фонари меркли, а пыль забивала глаза и нос. На стенках неровного, со многими выступами и карнизами провала раскачивались глыбы, грозя падением от любого неосторожного движения. Не прекращался ливень мелких камней.
Наверху тоже приходилось несладко. Кудрявцев и Фролова, державшие опорную веревку, переживали за товарищей. Первая двойка прошла чуть больше двадцати метров, но ни их голосов, ни криков не было слышно. Стали спускаться остальные.
Информацию передавали по живой цепочке. Наконец «на крышу» сообщили, что первая двойка вышла в нижнюю галерею пещеры и встала на грунт.
— Глубина — семьдесят пять метров,— сообщил Кудрявцев, приземлившийся последним.
Спускались три часа… Мастер спорта по скалолазанию в обычных условиях преодолевает такой путь на веревке в три прыжка за считанные секунды. Но под землей не до рекордов.
Спелеологи осмотрелись. Они находились в просторной карстовой полости довольно больших размеров: в длину примерно метров двести, в ширину — восемьдесят. Вместо пола — хаотичное нагромождение камней. Как говорят геологи, пещера находилась в стадии обрушения. Приглядевшись, разведчики отметили, что стоят на каком-то непонятном возвышении. Зажгли свечи: вокруг лежали мумии людей и животных, проступали из пыли контуры предметов.
Стало жутко. Мумии, казалось, наблюдали за ними из всех углов. Единственным желанием было как можно скорее покинуть это кладбище.
Спелеологи — люди не робкого десятка. И все же надо было заставить себя разобраться в ситуации. Волнуясь, красноярцы допустили одну непростительную, по мнению археологов, методологическую ошибку, отодвинувшую разгадку тайны пещеры до следующей экспедиции. Они, естественно, заинтересовались прежде всего мумиями, а не предметами, по которым специалистам легче всего установить приблизительный возраст находок.
Чтобы хорошенько разглядеть останки людей, их пришлось приподнять. Спелеологи были потрясены видом одной мумии. Первоначально человек лежал лицом вниз. Не зная об этом, подогнутую руку можно принять за вздернутую, а предсмертную судорогу, исказившую черты лица,— за гримасу крайнего испуга. Разглядывая фотографию «Ужасающегося», ученым оставалось только недоумевать, каким же образом застигла смерть этого человека.
Брать с собой что-то из содержимого «Кунсткамеры» — такое название пещеры пришло в голову сразу — спелеоразведчики не стали. Стараясь ни к чему больше не прикасаться, они приготовились к подъему.
На крепившихся за пояс самохватах — металлических зажимах, которые позволяют при подъеме жестко опираться на веревку,— по вертикальному лазу поднялся Михаил Кудрявцев. Надежда Фролова укрылась от падающих камней за выступом нижнего карниза колодца и одного за другим пропустила вперед остальных. Подстраховывая снизу и сверху, сбрасывая цеплявшуюся за сталактиты веревку, спелеологи благополучно выбирались наверх. У Надежды, простоявшей в жерле колодца около четырех часов, камнепадом перебило страховочный трос, разбило фонарик.
Она вышла наверх последней. Усталости как не бывало, только тело ныло от укусов каких-то насекомых. Осветили провал. Пыль на срезе воронки шевелилась. Впрочем, шевелилась не пыль, а сотни мелких полупрозрачных существ…
На рассвете разведчики ушли в базовый лагерь открывать «Безнадежную».
Легенды и гипотезы
Сказки среднеазиатских народов изобилуют сюжетами, которые без труда можно было привязать к обнаруженному «городу мертвых». Кое-кто пытался найти в них ключ к отгадке «Кунсткамеры». Более всего подходили предания о страшных дивах, стерегущих зарытые в пещерах клады, о жестоких баях, посылавших своих работников на верную смерть, о джигитах, которые по своей воле стали жертвами безрассудного желания легко и разом разбогатеть.
Чем больше возникало разговоров о находках в кугитангской пещере, тем больше появлялось гипотез о насильственной смерти погребенных там людей. Поверили в это и сами участники спуска. И неудивительно! Десятки иссохших тел вперемешку с мумиями диких зверей и домашних животных стояли перед глазами, побуждали строить самые невероятные предположения.
Разве не могла, например, прийти в голову мысль о том, что полуистлевшие останки людей — материальное свидетельство далеких и жестоких исторических событий, которыми была охвачена в прошлом Средняя Азия? Большие и малые войны эхом отзывались в кугитангских горах. По сведениям Диодора Сицилийского, в этих местах проходили на север фаланги Александра Македонского; античный писатель Арриан сообщил об отчаянном сопротивлении, оказанном завоевателям горцами, о массовых расправах македонян над непокорными жителями древней Бактрии и Согда. Не миновали Кугитанг и бесчисленные кочевые племена, вытесняя друг друга с богатых высокогорных пастбищ. Пытался покорить жившее здесь тюркское племя карлуков в XII веке мервский правитель султан Санджар. Перевалили через Кугитанг и орды Чингисхана, и отряды «железного хромца» Тимура…
Причиной смерти десятков людей мог быть варварский обычай. Ведь до прихода русских в Бухарском ханстве жестоко расправлялись и с разбойниками, и с вероотступниками, и с непокорными руководителями народных восстаний: сбрасывали их с минаретов, перерезали жертвам горло. Такие зверства имели место время от времени в самой Бухаре и других крупных городах ханства еще в прошлом веке. Где уж тут говорить о нравах его восточной провинции, какой считалось Келифское бекство и входившее в него Кугитангское амлякдарство. Простые люди приравнивались баями и беками к песчинкам в Каракумах, и тот же путешественник Логофет приводит в своем очерке характерный случай. В ответ на просьбу начальника русского гарнизона сообщить о подробностях трагического происшествия на Амударье келифский бек сообщил: «Несчастье произошло по воле аллаха, и спаслось столько людей, сколько хотел аллах, а погибло же много по воле аллаха, но пусть этот случай не беспокоит генерала, так как у эмира народ несчитанный, и несколько людей больше или меньше в ханстве, никакого значения для него не имеет».
Однако рождению такой «сенсационной» гипотезы невольно способствовали сами археологи. Недавно появилось сообщение о находках в Южной Туркмении следов обитания древнейшего человека. По мнению ряда ученых, расселение первобытных людей с Иранского нагорья проходило горными тропами Копетдага и Западного Памиро-Алая, в том числе и Кугитанга.
И спелеологи спустя два года решили повторить спуск в загадочную кугитангскую пещеру вместе с учеными.
Встреча
Кугитанг хорошо виден от железнодорожной станции Чаршанга, но добраться туда сложно. Рейсовые автобусы не ходят, а поймать попутку совсем не просто, особенно осенью, когда весь транспорт занят на уборке хлопка. Да и где без проводника искать в пустынных отрогах маленькую экспедицию, кочующую от пещеры к пещере?
— Спелеологов найдем,— обнадежил секретарь Чаршангинского райкома комсомола Тулеген Исманкулов.— Я сам вырос в высокогорном кишлаке и знаю едва ли не каждое кугитангское ущелье. Правда, пока не скажу, какую именно пещеру называют «Кунсткамерой», но мы расспросим чабанов, они покажут дорогу.
О поездке к лагерю экспедиции условились быстро. Назавтра из Чаршанги в горные лесничества отправлялась машина с лесомелиоративной станции.
Утром у дома Тулегена засигналила машина. Мы вскочили с циновок, наскоро перекусили, выбрали несколько арбузов и вышли из дома.
— Ахмед-ака Авлякулов,— представил сидящего за рулем Тулеген,— директор лесомелиоративной станции.
— Дорога тяжелая,— мягко выговорил он.— Надо торопиться, чтобы засветло найти пещеру.
Через час относительно быстрой езды мы оказались у первой волнистой гряды. Сверкнуло в песках голубое озерцо.
— Кайнар-баба — «священный кипящий источник»,— объяснил Ахмед-ака.
Подошли поближе. Стоял тяжелый серный запах. На дне озерка, видимо, било несколько ключей, действительно придававших воде вид кипящей. И кто ни проезжает мимо, старается задержаться хоть ненамного у этого целебного сероводородного источника, отдохнуть после долгого перехода по пустыне. Тулеген надеялся встретить здесь кого-нибудь из экспедиции, но, кажется, мы опоздали.
Мы свернули с асфальтированной дороги и направили машину вдоль отрогов. Перед глазами запрыгала испещренная норами тушканчиков серая земля, кое-где утыканная зелеными колючками.
Сначала вдоль пути тянулись узкие полоски хлопка, затем машина снова выехала на пустынную равнину. Мы крутили километры по солончаку вдоль склона хребта, пересекали старые следы автомобильных колес и не отрывали взгляда от встающей из пустыни гряды отрогов.
Ахмед-ака выбрал видимую только ему автомобильную колею и направил машину в горы. Нас бросало из стороны в сторону. Мы вглядывались в дальний песчаный холм. Над ним парила какая-то хищная птица. Но не она привлекла внимание водителя. Через минуту и я увидел темную точку, медленно двигающуюся вниз в нашем направлении. Человек шел по низкогорью. Мы проехали немного вперед и остановились возле глубокой карстовой воронки.
Прошло двадцать минут. Человек неспешно спускался с ближайшего склона. Можно было разглядеть его зеленую рубашку и большую белую кепку — местные жители таких не носят.
Наконец сухощавый пожилой мужчина подошел к нам и протянул руку.
— Любин Василий Прокофьевич,— представился он,— руководитель палеолитического отряда Южно-Туркменистанской археологической комплексной экспедиции.
Еще в Ашхабаде в Институте истории имени Ш. Батырова Академии наук Туркменской ССР мне советовали разыскать в Кугитанге палеолитический отряд ЮТАКЭ и побеседовать с его руководителем — ленинградским профессором Любиным, ведущим специалистом по археологии пещер. Но найти в безлюдных горах археологов тогда я не надеялся. И вот удача.
— Я заметил петляющую возле гор машину и поэтому решил спуститься навстречу,— объяснил Василий Прокофьевич.— Значит, вы тоже интересуетесь пещерой «Кунсткамера»? — Он внимательно посмотрел на меня.
— Обнаружен ведь «город мертвых»,— неуверенно сказал я.— И есть множество самых различных предположений…
— Не спешите с догадками,— остановил профессор.— Мумифицирование останков людей и животных, несомненно, происходило естественным путем — этому благоприятствует пещерный микроклимат. Вопрос, как туда попали люди, более сложный. Требуется внимательно обследовать «Кунсткамеру», чтобы судить о ней квалифицированно. Посмотрим, смогут ли без специальной подготовки в нижнюю галерею этой пещеры спуститься археологи… Вчера приехали красноярские спелеологи — они готовятся к новому спуску в колодцы. После того как поднимут на поверхность некоторые предметы и составят правильную топографическую карту этого участка карста, думаю, многие гипотезы отпадут сами собой.
Верхняя галерея
С трудом преодолевая каменные завалы, наш бортовой «уазик» взобрался на перевал. Наконец перед нами развернулась унылая панорама выжженного солнцем горного плато. Неописуемая тряска сменилась плавным покачиванием. Мы ехали между пологих песчаных всхолмлений в направлении одиноко стоящего грузовика.
— Прибыли,— сказал Любин, выходя из машины.
Тулеген, Ахмедака и я послушно вышли за ним. В лагере никого не было, кроме водителя экспедиционного ЗИЛа. Куда ушли археологи, спросить у профессора не успел: он размашисто зашагал вперед без дороги. Отойдя метров на двести от нас, Василий Прокофьевич вдруг остановился, словно раздумывая, куда идти дальше.
Поравнявшись с ним, я на мгновение застыл, пораженный неожиданным зрелищем. Низкогорное пустынное плато рассекала прямо под ногами рваная щель. Огромные валуны на дне каньона казались сверху не крупнее речной гальки, а вросшие в камни деревца арчи и фисташки я поначалу принял за чахлые кустики верблюжьей колючки, вроде той, что цеплялась за наши ботинки.
— Этот утес называется «Зухра качды»,— едва донесся голос Ахмеда-аки, хотя стоял он совсем рядом.
— Зухра — имя девушки, качды — значит «упала»,— перевел Тулеген.
— Кто же эта Зухра? Реальный человек? — заинтересовался археолог.— Она сорвалась или бросилась с обрыва?
— Никто не знает…— пожал плечами директор лесомелиоративной станции.— Помнится, так называли эту скалу в моем родном кишлаке Базар-тепе. А легенду никто не помнит. Видно, давно было…
На крутом спуске мы обошли несколько колец змей, гревшихся на осеннем солнце, вспугнули стайку горных куропаток — кекликов. Еще несколько метров вниз, и над нашей головой нависли серые скалы.
Путь к пещере по каменным карнизам занял больше часа. Поднялись на противоположную сторону каньона, прошли дальше, ориентируясь на одинокое фисташковое деревце, и на склоне другого узкого ущелья заметили людей в оранжевых касках.
Не занятые на спуске и страховке спелеологи и ожидающие сообщений снизу археологи сидели у входа в пещеру.
— Разведочная группа поднимается,— доложил руководитель палеолитического отряда научный сотрудник института истории Академии наук Туркменской ССР Иминджан Масимов, консультировавший спелеологов перед спуском.
Любин кивнул:
— Хорошо. Осмотрим пока подходы к провалам.
Мы ступили под каменный свод. Передняя часть пещеры площадью около тридцати квадратных метров довольно хорошо освещалась дневным светом. Вязкая пыль покрывала пол. Но, должно быть, раньше тут обитали люди, и очаг был — шероховатые стены почернели от копоти.
— Такие пещеры и сейчас нередко используют чабаны,— заметил Ахмед-ака Авлякулов.— Здесь укрываются от ливней или «афганца», иногда даже загоняют под каменные козырьки овец. Кое-где прячут в пещерах и овечьи желудки, наполненные маслом: продукты при таком традиционном способе хранения долго не портятся. Обычно дорогу к этим своеобразным погребам пастухи тщательно скрывают. Быть может, поэтому никто из посторонних и не знал об этом убежище.
Профессор очертил шанцевой лопаткой квадрат посередине «зала».
— Здесь сделаем первый шурф,— сказал он помощникам.— Второй заложим по другую сторону лаза, у колодца.
— А как же клещи? — спросил кто-то из темноты.
Ахмед-ака наклонился, разглядывая в луче фонарика шевелящуюся пыль.
— Это не клещи,— сказал он, распрямившись.— Это, видимо, паразиты дикобраза. Здесь когда-то было его гнездо. Укусы насекомых болезненны, но, конечно, не смертельны для человека. Однако советую не забывать о мерах предосторожности.
Поколебавшись, все двинулись в глубь верхней галереи, где тускло светились шахтерские лампочки спелеологов, завершавших предварительное обследование карстового колодца. Расширяющийся проход слегка заворачивал влево.
— Внимание,— предупредил из мрака чей-то голос,— через полтора метра — первый провал…
Пещера подстерегала неосторожных
Пока выбравшиеся наверх спелеоразведчики освобождались от снаряжения, мы спустились в каньон и разожгли костер. Когда все расселись полукругом возле огня, Леонид Петренко рассказал о том, что произошло до нашего приезда. Еще перед вылетом из Красноярска спелеологи старались предусмотреть каждую мелочь. Ведь на этот раз им предстояло работать в Кугитанге с туркменскими археологами. Сорвать экспедицию в загадочную пещеру из-за какого-нибудь мелочного упущения было бы обидно.
Они встретились с учеными возле известного на всю округу сероводородного источника Кайнар-баба. Оттуда две грузовые машины перекинули экспедиционное снаряжение поближе к пещере, к краю большого каньона. Это произошло вчера днем.
— Мы выбрали удобный склон, расчистили его от камней и закрепили трос,— продолжал рассказывать Петренко.— По канатной дороге переправили в ущелье три тонны груза. Палатки решили ставить внизу — здесь не такой сильный ветер, как на горном плато. Рано утром все отправились к пещере. Зная по первому спуску, что обычные скальные крючья, какие применяют альпинисты, не будут надежной опорой для троса, мы забили в рыхлый пылевой пласт специально для этого случая откованные полуметровые штыри. Сегодня в провал спускались те, кто уже побывал в нижней полости два года назад. Их главной задачей было прочистить шахты и приготовить все для спуска археологов.
Леонид вдруг замолчал, задумчиво глядя на языки пламени, пожиравшего сухие колючки.
— Да, не все получилось так, как предполагали,— поддержал разговор Иминджан Масимов.— Спускавшийся первым тянул за собой телефонный кабель, сообщая наверх обо всем, что видел и ощущал. Он погружался не спеша, как бы нащупывая наиболее безопасный путь, и мы, принимавшие его сообщения, могли представить работу под землей во всей сложности. Вертикальные, слегка изогнутые спиралью ходы с карнизами и неустойчивыми камнями пройти было трудно даже такому опытному спортсмену-скалолазу, как Сорокопуд. На дно пещеры Григорий попал только через несколько часов. Стало очевидным, что археологам без специальной подготовки не одолеть дороги к мумиям.
После короткого совещания спелеологи вытащили из ближнего колодца веревки и перенесли их к дальним провалам. Пыли здесь было меньше, да и копошащихся на полу насекомых оказалось не столь много, как у входа. Спусковую веревку привязали к металлической балке, которую удалось положить поперек зияющего отверстия.
Второй разведчик, Николай Попов, проделал путь вниз быстрее: не менее коварный дальний колодец значительно уже и не так, как передний, забит шаткими камнями. Следом ушли еще двое спелеологов — Венера Гильманшина и Анатолий Юдин. Их сообщений как раз сейчас и ждали.
— А вот и они,— поднял голову Петренко.
Спелеоразведчики рассказали следующее. Из нижней полости расходилось несколько галерей. Возможно, что где-то дальше есть другой выход на поверхность, заваленный камнями или закрытый натечными образованиями. Однако следов копоти на сводах не заметили. Наверное, в эту часть пещеры люди не проникали. Осыпи, которые поначалу приняли за курганы искусственного происхождения, находились под всеми провалами. Самый большой и высокий конус — под «западней», то есть под ближним ко входу в пещеру колодцем. Его высоту определили в десять-двенадцать метров, а площадь основания — около 600 квадратных метров. Из чего состоят курганы, установить не удалось. Их покрывал толстый слой пыли. Кое-где из-под пылевой вуали проступали очертания рогов горных козлов, череп лошади, мумия леопарда. Рядом лежали высохшие змеи и мелкие грызуны.
— Что скажете, профессор? Задали мы вам загадку? — не выдержал Петренко.
— Не совсем,— сдержанно ответил археолог.— Кое-что можно объяснить сразу, даже без изучения материалов шурфовки. «Кунсткамера» — коварная карстовая ловушка, в которую время от времени проваливались заходившие под пещерный кров люди. Скорее всего жертвами оказывались местные пастухи. Попадали в природный капкан и звери: леопард погнался за архаром, тот забежал в пещеру — оба оказались в ловушке. Похожие карстовые ямы я встречал, работая в экспедициях на Кавказе. Нередко в таких провалах находили останки ископаемых пещерных медведей. Посмотрим, что вы поднимете завтра…
— Мог ли стать жертвой этой «ловушки», например, неандерталец?
Вопрос взволновал многих: в разных уголках Кугитанга — и в первую очередь в пещерах — палеолитический отряд ЮТАКЭ искал следы обитания доисторического человека. И самодеятельные исследователи надеялись, что открытая ими пещера заинтересует ученых, занимающихся древнейшими эпохами.
— Думаю, что окончательные выводы можно будет делать только после фундаментальных раскопок осыпей под колодцами. Самые древние находки на дне пещеры не исключены, но все же…— Не хотелось профессору огорчать обступивших его спелеологов, но пока факты говорили другое.— В шурфах верхней галереи мы обнаружили зольные прослойки, керамику. Каменных орудий нет и в помине. Значит, находки в пещере относятся к более позднему времени, их возраст может исчисляться не десятками тысяч, не тысячами, а скорее сотнями лет.
— Но как туда могли попасть крупные животные? — не согласились с гипотезой о карстовой ловушке спелеоразведчики.— Мы видели внизу даже скелет лошади.
— Пылевая пробка, забившая широкий проход в дальнюю часть верхней галереи, могла образоваться уже после того, как в пещеру упали первые жертвы,— предположил Тулеген.— Пылевой завал намели ветры, или же он возник после землетрясения…
Поспорив еще немного, все пришли к выводу, что пылевая пробка спасла от трагической участи тех, кто, привлеченный удобствами пещеры, попадал сюда в последние десятилетия. В глубь верхней галереи чабаны не проникали и даже не подозревали о грозившей им опасности. А память об исчезнувших в горах людях, о тех, кого бесшумно поглотил Кугитанг, постепенно исчезла, не оставив ни преданий, ни сказочных легенд, и лишь по-прежнему бытующие в языке местного народа названия каньонов, пещер, утесов напоминали о давних человеческих трагедиях.
Огонь в костре догорел, и все, как по команде, поднялись.
— Археологи продолжат дежурство наверху и по телефону будут направлять действия работающих под землей,— подытожил профессор.
Завтра основной группе спелеологов предстояло детально исследовать нижнюю полость пещеры, составить ее геологическую карту, обмерить и сфотографировать курганы, поднять наверх мумию леопарда — об этом просили палеозоологи. Надо было извлечь также некоторые человеческие останки, но главное — предметы, которые, как всем поначалу представлялось, должны были приоткрыть все тайны «Кунсткамеры».
Несчастный случай или злодейство?
Из дневника Леонида Петренко:
«Вышли из лагеря в 7. 00. Через пятьдесят минут расположились в передней части пещеры-ловушки. Первый пробный спуск в «Кунсткамеру» дал понять, что работа ежедневными выходами в нижнюю полость малоэффективна. Вчера на спуск и подъем четырех человек ушло восемь часов! Взвесив все «за» и «против», совет экспедиции поставил перед основной группой исследователей задачу пробыть внизу двое суток. Смена дня и ночи под землей почти не ощущается…».
Картину, красочно описанную вчера у костра спелеоразведчиками, Петренко увидел наконец своими глазами. Он приземлился на конус первым из новой группы. Следом за ним встали на грунт геологи Виталий и Елена Михеевы, затем Андрей Березовский с фотоаппаратурой и последней — самая молодая участница экспедиции двадцатилетняя Наташа Мельникова.
По совету археологов начали с тщательного обследования поверхности курганов. Кто-то поднял переметную суму — хурджин, ткань которой почти не поддалась тлению — сквозь пыль проступал яркий восточный орнамент. Возле узорчатого мешка заметили длинный пояс с кисточками, дальше — деревянное, обшитое кожей седло с высокой лукой, металлическое стремя. Нашли широкое деревянное блюдо, еще один металлический предмет, напоминавший серп, непонятного назначения деревянные трубы.
Петренко внимательно осмотрел мумии людей, лежавших на осыпи,— их он насчитал около двадцати. На затылке «Ужасающегося» спелеолог увидел не замеченную никем ранее рубленую рану. В эту минуту ему и его товарищам казалось, что следы насильственной смерти можно обнаружить на всех раскиданных по пещере мумиях.
Наверху наступила ночь, когда спелеологи сделали в кургане пробный шурф. Еще вчера, при разборе докладов разведчиков, красноярцы были готовы согласиться с вескими доводами археологов, что содержимое «Кунсткамеры» вовсе не «город мертвых», не капище неведомых богов, не место казни или ритуального захоронения, а просто-напросто кладбище жертв, случайно угодивших в природную ловушку. Но то, что было в кургане, как будто опровергало эту гипотезу.
«Уже через тридцать сантиметров,— свидетельствует в своем дневнике Петренко,— мы наткнулись на плотно спрессованный слой костей и мумий. Стало очевидным, что жертв, погребенных внизу, гораздо больше, чем допускалось для пещеры-западни. Если и можно согласиться с тем, что верхние тела и предметы оказались в пещере по воле жестокого рока, то нижние, «спрессованные», скелеты наверняка попали сюда не случайно. В этом районе когда-то хозяйничали разбойничьи шайки, которые грабили торговые караваны, проходившие в Бухару долиной Кугитангдарьи. Подобная пещера — если разбойники изучили расположение провалов — могла служить надежным убежищем или местом дележа добычи».
Одну за другой извлекали спелеологи находки из неглубокого шурфа. Кости вперемешку с черепами, камни, мумия девушки.
После долгих консультаций по телефону с «крышей», где нес вахту Иминджан Масимов, спелеологи отобрали для подъема мумифицированные конечности, рога горных козлов, обернули куском полотна и бережно положили в мешок мумию леопарда. По команде груз медленно поехал вверх— на «крыше» сантиметр за сантиметром выбирали веревку.
Преграждающие дорогу
«…Выехал я из Самарканда в сопровождении классного топографа титулярного советника Петрова, переводчика Федора Лаврентьевича Жукова и трех джигитов. Казачий конвой, обыкновенно сопровождающий в Средней Азии наших путешественников, я не взял, чтобы не стеснять себя в быстрых и значительных переходах» — так начал описание поездки по Кугитангу в 1879 году журналист Н. А. Маев, глубокий знаток обычаев народов Бухарского ханства, член-корреспондент Русского географического общества.
«Местность, по которой я проезжал вторично, еще мало известна,— подчеркивал он далее.— Никто из русских не посещал еще прямой дороги, соединяющей Келиф с Гузаром».
До поездки Маева переход через Кугитанг практически не был известен географам. Вьючные дороги, петляющие по труднопроходимым кугитангским ущельям, были тяжелы и опасны. В любом месте можно было ждать нападения «юлтусаров» — «преграждающих дорогу». Поэтому торговые люди, вынужденные пересекать эти горы, обычно держали при себе сильную охрану.
«Близ страны, в которую мы теперь вступаем,— отмечал, проезжая Кугитанг в 1832 году, путешествовавший под видом торговца лейтенант Ост-Индской компанейской службы Александр Борнс,— живет племя узбеков, называемое лекей, известное своим грабительством. У этих разбойников есть поговорка, которая проклинает всех умирающих в постели, потому что, по их мнению, каждый истинный лекей должен окончить жизнь в набеге. Меня уверяли, что иногда и женщины сопровождают мужей своих в подобных экспедициях».
Что интересно, это высказывание не выглядит, по мнению этнографов, преувеличением. Между Гиссарским и Кугитангским хребтами действительно обитало племя, весьма склонное к «алламанам» — набегам с целью грабежа.
Из заметок того же автора можно реально представить, как происходило нападение на караван:
«Достигнув вершины, мы увидели шайку разбойников, переходивших через горы. Крик «Алламан! Алламан! — Разбойники! Разбойники!» вскоре распространился между нами: мы выслали отряд, чтобы встретить их и, если возможно, отразить. Заметив наши приготовления, они отложили намерение напасть на нас… Мы немедленно продолжили путь, а разбойники заняли ущелье, как скоро мы оставили его. Вся добыча их состояла из двух навьюченных верблюдов, отставших от каравана. Их схватили на наших глазах вместе с погонщиками, которые с этой минуты сделались невольниками на всю жизнь: если бы мы не наняли конвоя, то, видно, подверглись бы одинаковой участи и на другой день пасли бы в горах стада. Вся шайка имела хороших лошадей и состояла из людей отчаянных: раздосадованные ускользнувшей от них добычей, они напали ночью на деревню, где мы вначале намеревались остановиться».
Таким был Кугитанг в прошлом веке — диким, неприступным, опасным. И лишь Маев смотрел в будущее оптимистично:
«Дорога пролегает по равнине, и лишь небольшой ее участок пролегает через горы,— сообщал он в Географическое общество.— Эта вьючная тропа может быстро быть превращена в колесную».
Непрочитанная страница истории
Мы стояли у плоского камня и смотрели, как археологи укладывали в ящик мумию леопарда.
— Отправляем леопарда в зоологический музей,— сказал палеозоолог Геннадий Барышников.
В стороне археологи разбирали найденные в пещере предметы. Тулеген осторожно приподнял за край большой кусок полуистлевшего войлока.
— Кечё-кошма,— задумчиво проговорил он,— ее используют для покрытия пола в юрте. А эти уукбавы не простые веревки из верблюжьей шерсти: ими связывают жерди, составляющие каркас жилища кочевников. И еще одна деталь юрты — чангарак — она служит для крепления верха дымохода.
— Большой деревянный круг — это узбекское блюдо — табак,— добавил Ахмед-ака.— А деревянные трубы — предмет вовсе не загадочный. Это куби — вполне исправная маслобойка для приготовления масла из овечьего молока. Такую утварь и сегодня можно найти на летовках кугитангских чабанов.
— Значит, все это попало в пещеру не так уж давно?
— Трудно сказать… Быт горных пастухов не менялся столетиями. Только сейчас мы зажили по-другому.
Петренко достал из мешка новые предметы.
— Смотрите, кийгич,— удивленно воскликнул Тулеген, рассматривая небольшой кусок материи.— Такую шапочку носили под салла — головным убором в виде тюрбана — женщины племени конграт. И узор на старом хурджине тоже конгратский…
Конграты пришли в Среднюю Азию еще с Чингисханом и частично осели в Кугитанге, вытеснив или растворив в себе более давних обитателей этих мест — таджиков и полуоседлое тюркское племя карлуков. Позднее вокруг первоначального монгольского ядра конгратов объединились различные тюркские племена, стремившиеся примкнуть к этому крупному и могущественному кочевому союзу.
В начале XVI века при завоевании державы Тимуридов объединенными узбекскими племенами во главе с Шейбани-ханом конграты составляли основную ударную силу кочевников. Видимо, тогда вожди племени и потребовали от Шейбани-хана окончательно утвердить за конгратами обширную территорию между Гиссарским хребтом и Аму-дарьей, включавшую в себя Байсунские и Кугитангские горы. Трудно сказать, сколь мирно складывались их отношения с соседями: многовековой процесс взаимовлияния и взаимопроникновения ираноязычного оседлого населения и тюркоязычного кочевого не мог проходить в те времена только мирным путем, без периодических феодальных усобиц, без отдельных вспышек племенной и общинной вражды. Вся история Средней Азии с XVII века и до присоединения ее к России в 60-х годах XIX века — это почти беспрерывные войны. Как говорили старики, «жизнь человеческая тогда ничего не стоила».
Об этом мне рассказывал Тулеген, когда мы вместе с археологами возвращались в Чаршангу. Тулеген Исманкулов — историк по образованию, и всерьез заняться историей Кугитанга — его давнишняя мечта.
Слово за специалистами
После возвращения из Кугитанга я встретился с учеными, которых привлекло сообщение об открытии, сделанном красноярскими спелеологами. Вот что сказали специалисты.
Старший научный сотрудник Института этнографии имени Н. Н. Миклухо-Маклая Академии наук СССР, доктор исторических наук Б. X. Кармышева:
— Пока тщательные археологические и антропологические исследования не выполнены, естественно, обсуждается вопрос: не могли ли привести к многочисленным жертвам пещеры наряду с обычными для карстовых ловушек падениями какие-то другие обстоятельства, возможно, имеющие отношение к историческому прошлому Кугитанга?
История этого края богата событиями. С первой половины I тысячелетия до нашей эры Кугитанг составлял часть Бактрии — одной из богатейших и культурнейших областей древнего мира. После завоевания Александром Македонским она вобрала в себя черты эллинистической культуры. Греко-Бактрия пала под напором кочевых тохаров. Затем эта территория входила в состав Кушанского царства, а позднее здесь обосновались племена эфталитов, а в раннефеодальный период район, называвшийся Тохаристаном, завоевывался иноземными захватчиками и соседними государствами. Потом Кугитанг входил в состав державы Тимуридов, а на рубеже XV и XVI веков здесь обосновались кочевые узбеки, пришедшие из степей современного Казахстана. Особенность данной территории в том, что она всегда была местом стыка двух культур — оседлой земледельческой и кочевой скотоводческой.
Извечная борьба за пастбища, характерная для средневековой истории Кугитанга, стала источником ряда гипотез, объясняющих загадку «пещеры мертвых». Одна из версий — она была высказана в печати — связывает тайну «Кунсткамеры» с освободительной борьбой, которую вели горные жители с пришлыми кочевыми племенами и с деятельностью секты исмаилитов — представителей одного из ответвлений шиитского направления мусульманства. Эта гипотеза маловероятна: никаких достоверных данных об обычаях исмаилитов уничтожать своих противников, бросая их в пещеры, и вообще о деятельности исмаилитов в данном районе в исторических источниках нет. Почти вся верующая часть жителей Средней Азии в наши дни, как и в прошлом, придерживается другого, суннитского, направления мусульманства. К тому же находки, поднятые из пещеры, по оценке специалистов, не средневековые, а более позднего происхождения, относящиеся скорее всего к периоду Бухарского ханства.
К многочисленным жертвам приводили и постоянные попытки племени конгратов сохранить свою независимость от бухарского эмира. Известны, например, драматические события 1868 года, когда племенная верхушка поддержала отделившегося от эмира Музаффара его старшего сына Абдул-малика. За содействие мятежнику все племя подверглось чудовищному избиению: многие конграты были убиты или бежали в горы, прячась от карателей. Преследования непокорных продолжались вплоть до развала ханства. Их останки тоже могла сохранить пещера-ловушка. Беседуя со старожилами Кугитанга и Байсуна во время этнографических экспедиций, мне не раз удавалось записывать воспоминания о тех далеких жестоких событиях…
Большинство узбекского населения современного Чаршангинского района Чарджоуской области Туркменской ССР по традиции относит себя к конгратам. Родоплеменная структура, представления о племенной территории, разумеется, являются лишь воспоминаниями, но эта группа по-прежнему сохраняет особенности в говоре и в быту, отличая себя не только от живущих рядом таджиков и туркмен, но и других узбекских этнических групп. Не исключено, что не разгаданная до конца тайна мумий так или иначе связана с историей народов, населяющих эти горы.
Председатель Совета по археологии Средней Азии и Казахстана, заведующий Ленинградским отделением Института археологии Академии наук СССР, член-корреспондент Академии наук Туркменской ССР В. М. Массон:
— До сих пор отроги хребта Кугитангтау остаются для историков практически «белым пятном». Заступ археолога почти не касался этого района. А находки здесь могут быть самые неожиданные. В свое время в горах работал палеолитический отряд академика А. П. Окладникова. Эти исследования продолжает сейчас палеолитический отряд ЮТАКЭ под руководством доктора исторических наук, заведующего сектором палеолита Ленинградского отделения Института истории АН СССР Василия Прокофьевича Любима.
Результаты последних экспедиций подтвердили первоначальные предположения о путях расселения первобытных людей через невысокие горы современного Туркменистана.
Когда мне сообщили об открытии спелеологами загадочной пещеры, я сразу же попросил связать самодеятельных исследователей с работающими в Кугитанге археологами. К научной оценке неожиданной находки красноярцев требовалось отнестись со всей ответственностью. Мы не располагали достаточными сведениями, чтобы составить четкое научное представление об этой пещере. Для этого требовалось более тщательно изучить содержимое кугитангской «Кунсткамеры».
Ввиду очень сложного, откровенно говоря, рискованного спуска в нижнюю полость пещеры, на что может решиться только отлично подготовленный скалолаз, специалисты пока лишены возможности своими глазами увидеть курганы под провалами. Мы во всем полагались на добровольных помощников — красноярских спелеологов, которые действовали под нашим руководством. Сообщения о размерах всхолмлений под колодцами мы пока принимаем на веру, хотя при недостаточной освещенности можно легко ошибиться — допустимые для периодических несчастных случаев десятки мумий принять за сотни и даже тысячи. Фотографии, к сожалению, тоже не дали ответа на вопрос: состоят ли «курганы» сплошь из костей или же образовались из пыли и камней, осыпавшихся вниз, а уже вокруг них постепенно скопились мумии.
Археологам было бы чрезвычайно интересно, если бы в основании конусов, состоящих из костей и пыли, удалось обнаружить останки людей, живших тысячи или хотя бы несколько сотен лет назад. Конечно, трудно рассчитывать на то, что в пещеру упал сначала «неосторожный» неандерталец, а спустя несколько тысячелетий там оказался бактриец или парфянин, затем «свалился» средневековый человек и так далее… К тому же возникает весьма сложный вопрос датировки мумий.
Предметы из пещеры были доставлены в Институт истории Академии наук Туркменской ССР, и многие специалисты могли познакомиться с ними воочию. Мы пришли к выводу, что возраст находок — около одного-двух веков. Очевидно, и мумии, которые легли на поверхность осыпи, сравнительно недавнего происхождения.
Мы знаем, что в этом районе проходили торговые пути. Случаи ограбления караванов, как видно, не были единичными. Вполне вероятно, что некоторые удобные для обитания пещеры Кугитанга служили когда-то надежным убежищем для разбойников. В пещерах и гротах укрывались и местные жители — чаще всего от ненастья, а также в периоды нескончаемых феодальных междоусобиц. Археологи только приступают к изучению этого района, и, безусловно, многие открытия еще впереди.
Пещера до конца не раскрыла свои тайны. Пока высказываются осторожные догадки и предположения. Но необычные находки красноярских спелеологов привлекли внимание к этому удивительному и прекрасному краю, его историческому прошлому. Возможно, со временем, к удовольствию Ахмеда-аки и всех, кого волнует проблема охраны недр и животного мира Кугитанга, эти горы объявят природным заповедником, о чем поговаривают уже давно. А систематическое изучение пещер, в том числе и «Кунсткамеры», будет продолжено всеми специалистами исторической науки и местными краеведами. Ставить точку на результатах последней экспедиции пока рано.
Алексей Тарунов
Ашхабад — Чаршанга — горы Кугитанг — Самарканд — Москва
Источник: Журнал «Вокруг Света» (№2 (2533) Февраль 1985), (№3 (2534) Март 1985)